Это небольшой фрагмент одного из моих бессмертных, дающий представление сразу о нескольких сторонах творчества. Если кто против подобного - удалю немедленно!
И снова, как тогда, у Туиреда, Вивиана хотела только одного – чтобы все это прекратилось, и Завьеш оставил ее в покое. Она не чувствовала ни горячего желания маринита, ни твердости восставшей плоти, ни жаркого безумия – ничего. Но в этот раз она жестоко просчиталась – Завьеш не боялся ни Старрела, ни Рактавира. Он и не думал прекращать, несмотря на ее истерическую мольбу. Привычным жестом начальник стражи раздвинул коленом судорожно сведенные бедра девушки, приподнялся на руках, оглядывая беспомощно сжавшуюся хранку…
А потом это случилось. Такой боли Вивиана еще не испытывала, острой резкой боли внутри, боли, усиленной чувством жгучего стыда и отвращением к красноглазому мариниту. Он проник в нее с трудом, тяжело, однако быстро освоился и взял приличный темп. Запах крови, резкий, металлический, жег ноздри. Кровь. Ее кровь. Каждое движение отзывалось нарастающей болью, хранка впилась ногтями в покатые плечи Завьеша, однако он не обратил внимания, поглощенный нарастающим чувством приближения. Уж слишком тесно и жарко было внутри Вивианы, чтобы обращать внимание на злые слезы в зеленых глазах, на беспомощные попытки остановить маятник. Поздно.
За долю секунды до конца Завьеш вдруг опомнился – Вивиану едва не стошнило при виде белых потеков на своем животе. Маринит резко выдохнул, застонал, запрокинув голову, мучительно и сладко, руки его подломились – он тяжело рухнул рядом, взмокший, обессиленный. А хранка все пыталась понять, что же она чувствовала в самый последний момент, когда гибкое тело Завьеша сотрясла дрожь, что-то неуловимо приятное, что-то выше ее понимания, что-то, что заставило ее на миг пожалеть о быстром финале.
Завьеш перевернулся на спину, искусанные до крови губы улыбались, незнакомо тепло. На плечах алым бисером выступили капельки крови. Рубиновые глаза светились доселе невиданным огнем. Теплые пальцы коснулись щеки девушки.
- Только не вздумай реветь, - хрипло попросил маринит. – Не порть мне впечатления от себя. Подожди немного, я отнесу тебя в бассейн. Смыть доказательства твоей девственности.
Вивиана, превозмогая боль, села. Под ягодицами холодила влага, девушка опустила глаза – так и есть, кровяное пятно расплывалось на золотистой простыне. Стыда больше не было, не было ничего, ничего, совсем ничего, даже досады, только саднящая боль и непонятное чувство свободы.
- Зачем ты пошла на это? - вдруг спросил Завьеш. – Почему именно я?
- Ты похож на Ксавье, - просто ответила хранка. – Мне надоело скрывать свои чувства.
- Ксавье! – в короткое слово маринит вложил изрядную дозу презрения. – Я ничуть на него не похож. Тем более в постели. Не вспоминай его сейчас.
- Надеюсь, ты не думаешь, что я отдала тебе себя из-за того, что ты какой-то особенный?
- Нет, не думаю, - Завьеш неприятно улыбался. – Достаточно было видеть твою рожицу – отобьет всякое желание даже у голодного наймита.
Потом была теплая вода бассейна. Маринит бережно омыл Вивиану. Приятно было чувствовать его сильные руки, когда он нес девушку, вместе с испачканной простыней, когда смывал кровь и свое семя. Только сейчас хранка разглядела шрамы на безволосой груди, небрежно зашитые швы чуть ниже поясницы. «Повоевал он изрядно», сказал тогда Галка. На мгновение ей стало стыдно за свою резкость и за свою ложь. Потому она не сопротивлялась поцелуям своего первого мужчины. Не сопротивлялась его ласкам после бассейна, на свежей простыне. И была немного удивлена, когда Завьеш вдруг сел на кровати и покачал головой.
- Почему ты остановился?
- Не сейчас. Не сейчас, девочка, - сказано было больше для себя. – Нужно подождать, пока она заживет.
- Но… мне приятно…
Завьеш повернул голову. Взгляд его был пристальным и немного виноватым. Широкие, гораздо шире, чем у Ксавье, плечи устало поникли, маринит сгорбился, ссутулился, утратил привычную агрессивность.
- Значит, я что-то да умею.
Повинуясь внезапному порыву, Вивиана вдруг обняла Завьеша со спины, зарылась лицом в бирюзовые всклокоченные волосы. От волос пахло полуночным бризом, немного водорослями и ароматным розовым маслом.
- Спасибо тебе. Прости, я такая... злючка.
- Тебя можно понять. Давай больше не будем извиняться сегодня.
- Скажи мне, как я могу отблагодарить тебя…
Завьеш сказал. И этой ночью его тело было прохладной белой вселенной, то соленой, то острой, то влажной, под кожей переливалась вода, в глазах бесновался огонь, в хриплом голосе, в жарких стонах слышался клич грозных штормовых ветров. Он таял, плавился под ее руками, неумелыми ласками, холодный ироничный наемник, не признающий никакой власти. И она не могла даже удивляться перемене, произошедшей с ним, она торопилась любить его, хотя бы только этой ночью. И ее тело отзывалось на его ласки, поцелуи, без стыда, без оков. Она стонала. Она билась в его руках, пела, кричала, отринув все то, что вложила в нее Стая, оставшись тем темным и жарким, что жило в ней с самого рождения. Вино мешалось с кровью, в вихре бирюзы тонуло молочно-белое лицо, Вивиана окончательно перестала понимать, где она, боль отступила, нахлынуло незнакомое доселе блаженство. Оно началось в кончиках пальцев ног, горячая волна захлестнула все тело, там, внутри, родилась бешеная пульсация, нетерпеливое предвкушение заставляло бедра двигаться сильнее, навстречу Завьешу, хранка врастала в него всем телом, обвивая, прижимаясь крепче и крепче, задыхаясь, срывая голос на крик… Требовала продолжения, стоило остановиться вселенскому маятнику в ней…
Маринит искал и не находил слов. В податливом гибком теле девушки сосредоточилось сейчас то немногое светлое, что таилось в закоулках памяти. Бриз и сонная волна, голоса моря, белизна больших раковин, гулкие песни глубин… Рукоять меча в сведенных судорогой пальцах… Синева поднятого стяга на фоне бледного осеннего неба… Плечо друга в строю… Глоток вина перед боем… Серые блестящие спины дельфинов в далеком детстве… Тяжесть полной сети, соль на губах… Влажная теплая купель, непостижимая тугая глубина, до дна ему не достать никогда, но он слышит каждый вздох в ответ на свои движения, в ответ на погружение…
Утром Завьеш впервые за всю свою многолетнюю службу не показался утреннем построении гарнизона. Он безмятежно спал, обнимая сладко посапывающую Вивиану. Мортус приказал не тревожить капитана. Маршал знал, отчего замок сотрясала тонкая вибрация. Знал, чем недовольны незримые стражи. И улыбался про себя.
